Что ждет человечество в будущем? Грозят ли ему войны и кризисы? А может, напротив, планета станет более благоустроенной? Сможет ли Россия вписаться в новую обстановку или пойдет своим путем? "Росбалт" продолжает публикацию цикла статей "Мы не узнаем наш мир".

Будут ли в XXI веке существовать Соединенные Штаты Америки? Хотя вопрос этот звучит совершенно по-дурацки, на деле он становится для России все более актуальным. Конечно, никто не предполагает, что США провалятся в какую-нибудь пропасть, и Нью-Йорк превратится в Нью-Атлантиду, однако в российских "патриотических кругах" все более активно проводится мысль о нежизнеспособности американского капитализма. И эта идея постепенно охватывает массы.

Ничего, кроме зеленых бумажек?

Все чаще от самых простых людей, которым, казалось бы, до Соединенных Штатов нет никакого дела, приходится слышать примерно такие фразы: "Америка ничего не производит, кроме зеленых бумажек", "доллару осталось гулять лишь пару месяцев", "американцев содержит Китай", "США распадутся на отдельные штаты, и южные присоединятся к Мексике".

Понятно, что в респектабельных научных кругах подобную народную философию даже не обсуждают. Есть множество статистических данных, показывающих экономическую и военную мощь США. Кроме того, "респектабельные круги" практически в полном составе бывали в Америке, а многие их представители даже неоднократно. Когда своими ногами пройдешься по Нью-Йорку или по Чикаго, мысли о скором исчезновении этого мира быстро из головы улетучиваются.

Видимость, впрочем, обманчива, а всякая статистика нуждается в серьезной интерпретации, без которой становится просто набором малозначащих цифр. США далеко не столь прочны, как кажутся, однако стандартный набор антиамериканских штампов плохо отражает реальность. Что будет с Америкой в XXI веке – серьезный вопрос, влияющий на судьбу всего мира. И в него не следует подмешивать идеологию — как проамериканскую, так и антиамериканскую.

Главное во всей этой истории то, что нынешняя слабость Америки, как ни парадоксально, выросла из ее силы. Именно благодаря своему богатству Соединенные Штаты получили возможность жить не по средствам. И чем сильнее становилась страна, тем больше она могла потреблять товаров и услуг сверх того, что реально зарабатывала.

Вначале (примерно со времен провозглашения "нового курса" Франклином Делано Рузвельтом) американцы сумели всерьез обложить налогами богатеющий бизнес и перераспределить средства в пользу государства и тех, кто существует за его счет. Однако через несколько десятилетий (примерно во времена Рональда Рейгана) выяснилось, что повышать дальше налоги уже невозможно. Тогда расширять масштабы потребления стали за счет займов. Богатые сами отдавали часть денег государству, чтобы потом на этом заработать. А когда оказалось, что на собственных деньгах далеко в потреблении не уедешь, на помощь пришли деньги иностранцев (того же Китая, в частности), которые тоже не прочь были заработать на кредитовании самой богатой и самой платежеспособной страны мира. Глобализация экономики привела к тому, что деньги стали легко путешествовать из одного конца мира в другой. И, получив такую возможность, они двинулись по большей части в США, поскольку этой стране было, чем расплатиться.

В принципе, как в налогах, так и в госзаймах нет ничего специфически американского. Перераспределяют деньги с помощью бюджета все народы. Однако масштабы притока капиталов в США особенно велики. И определяется это силой американской экономики.

Почему Греция не Америка

Возьмем, например, для сравнения Грецию. Жители этой страны — такие же люди, как и американцы. Они тоже стремились всегда потреблять больше, чем зарабатывали. И каков результат?

Поскольку греки в созидании не слишком преуспели, халява довольно быстро кончилась. Кредиторы потребовали вернуть свои деньги — и пирамида госдолга рухнула. В США долгов в общей массе накоплено больше, чем в Греции, однако американцам все время удается перезанять на финансовом рынке, поскольку они в созидании преуспели побольше греков. Америке по-прежнему доверяют. В этой стране есть, чем расплатиться.

Другой пример – Япония. Формально там с долгами дело обстоит даже хуже, чем в Греции и в США, поскольку японцы являются мировыми лидерами по размеру долга в соотношении с ВВП. Но здесь, как и в Америке, пирамида не рушится, поскольку японская экономическая машина работает непрерывно и создает массу товаров, пользующихся спросом во всем мире.

Таким образом, как ни парадоксально, выходит, что большой размер государственного долга, который все время удается рефинансировать, служит косвенным свидетельством эффективной работы экономики. Не признаком слабости, а признаком силы. Возможность производить большое количество зеленых бумажек определяется тем, что США производят большой объем товаров и технологий. Американские доллары являются всеми признанным платежным средством как раз по этой причине.

При этом реальные проблемы США, которые нам надо осознавать, как раз и вытекают из того, что хозяйственная эффективность бизнеса позволяет государству прибегать к нездоровым заимствованиям для максимизации потребления. Иными словами, экономика здорова, а государство больно.

Куда не кинь – всюду клин

Что будет дальше с Америкой и с миром, который от нее сильно зависит?

Проанализируем первый вариант развития американской экономики. Сегодня его можно рассматривать в качестве базового, поскольку мир в основном за последнее время действует именно по данному сценарию.

Любые демократические власти, и американские в частности, чрезвычайно боятся глубокого экономического кризиса. Несмотря на то, что со времен Великой депрессии прошло уже много лет, память о том, сколь серьезные проблемы она создала, жива по сей день. И никто не хочет второй раз наступать на те же грабли. Поэтому при малейших признаках возникновения экономического пожара государство начинает в различных формах заливать его деньгами.

В ответ на любые проявления кризиса ФРС (как и центральные банки других стран) проводит политику смягчения, то есть снижает, в частности, ставку рефинансирования, облегчая доступ к деньгам для коммерческих банков. Более того, правительство, скопившее деньги кредиторов всего мира с помощью распространения своих ценных бумаг, усиливает поддержку кризисных сфер экономики. Если вдруг начинает гибнуть какой-то промышленный или финансовый гигант, дающий работу огромному числу людей и влияющий на функционирование многих смежных предприятий, к нему начинают относиться по принципу: "Слишком большой, чтобы рухнуть". И его вытягивают из кризиса любой ценой, меньше всего думая об экономической эффективности, а, в первую очередь, заботясь о том, чтобы общество не всколыхнулось от грохота падения гиганта.

В какой-то степени такого рода политика помогает решить проблемы. Или, точнее, замаскировать их, поскольку закаченные в экономику деньги, с одной стороны, поддерживают ее работу, но с другой, – служат строительным материалом для формирования огромных спекулятивных пузырей. Иными словами, кто-то из тех, кто получает доступ к легким деньгам, находит прибыльные возможности для созидательного бизнеса, а кто-то обнаруживает гораздо лучшие возможности извлечения краткосрочной выгоды благодаря биржевой игре. Временами пузыри начинают лопаться, и тогда государство вновь накачивает экономику деньгами, спасая "слишком больших, чтобы рухнуть" и создавая базу для еще более вздутых пузырей.

Естественно, в то же время правительственные чиновники и эксперты начинают вести разговоры о необходимости более жестко регулировать финансовые рынки, чтобы исключить деструктивные спекуляции и направлять деньги в основном на созидательные цели. Однако успех такого рода регулирования весьма сомнителен. Уж сильно оно напоминает попытки советских экономистов 1970-х гг. создать оптимальную систему управления плановой экономикой, при которой удастся устранить как основные негативные черты капитализма (кризис, безработица, бедность), так и важнейшие разрушительные элементы социализма (дефицит товаров, неэффективность производства).

Таким образом, если подобный механизм сохранится в дальнейшем, рано или поздно настанет момент, когда накачивать экономику деньгами будет уже невозможно, поскольку она утратит доверие финансовых рынков даже несмотря на всю свою мощь. Утрата доверия может обернуться дефолтом, и это приведет к резкому падению совокупного спроса на мировом рынке. Если же вместо дефолта Америка предпочтет "напечатать" денег и расплатиться с кредиторами свеженькими зелеными бумажками, курс доллара резко снизится.

Как в том, так и в другом случае американцы вынуждены будут существенно снизить привычный объем потребления. А это уже серьезно ударит по тем развивающимся экономикам, которые специализируются на экспорте. По миру прокатится мощная волна сворачивания производства, банкротства различных предприятий, увольнения рабочих и служащих.

Однако, возможно, развития ситуации по данному сценарию удастся избежать благодаря проведению сравнительно трезвой политики экономии бюджетных ресурсов. Предположим, что США и другие страны Запада начнут серьезную борьбу за то, чтобы жить по средствам. Некоторые признаки подобного подхода сегодня можно обнаружить. Скажем, в Евросоюзе ведущие страны-кредиторы потребовали от Греции соразмерения бюджетных доходов с расходами. Более того, в отношении всех государств, входящих в зону евро, существуют обязательные для исполнения критерии по ограничению размера текущего бюджетного дефицита и общей величины госдолга к ВВП. В США ситуация более "либеральная", однако республиканцы время от времени ставят склонным к излишнему расточительству демократам жесткие ультиматумы, согласовывая рост госдолга лишь в обмен на некоторое урезание бюджетных расходов. Словом, хотя склонность политиков потакать потребительским аппетитам избирателя исчезнуть не может, нельзя все же исключать, что здравый смысл победит и долгосрочные интересы экономического развития возобладают над краткосрочными интересами, связанными с ближайшими выборами.

Увы, следование здравому смыслу тоже не сулит мировой экономике спокойного будущего. Механизм возникновения проблем окажется, собственно говоря, таким же. Допустим, США энергично сокращают госрасходы и, соответственно, размеры потребления. Только происходит это не хаотично и масштабно, как бывает при дефолте, а планомерно, небольшими порциями в соответствии с заранее принятыми властью решениями. Опять получается шок для мировой экономики. Придется смириться со значительным сокращением размеров производства, с банкротством определенной части предприятий (в том числе "слишком больших, чтоб рухнуть") как в развитых, так и в развивающихся странах. И, наконец, смириться придется с тем, что очередной гигантский пузырь лопнет без государственной поддержки.

А что же Россия?

Когда возникнут проблемы, и по какому сценарию пойдет развитие, сейчас сказать невозможно. Скорее всего, в чистом виде ни один сценарий не реализуется. Америка, как и другие страны Запада, будет маневрировать, оттягивать принципиальные решения, но все же стараться не доводить дело до ситуации, чреватой дефолтом. Но при реализации любого подхода экономика в XXI столетии должна будет рано или поздно пройти через кризис, разрушающий старую модель неумеренного потребления, которую много лет выстраивало государство всеобщего благоденствия.

По всей вероятности, этот кризис существенно изменит многие традиционные механизмы функционирования экономики. Возможно, он вторгнется и в политику, поскольку для целого ряда экспорториентированных развивающихся стран шок, связанный с сокращением потребления на Западе, будет чреват серьезными внутренними катаклизмами, социальными взрывами, сменой режимов.

Для России подобные процессы важны в первую очередь по причине влияния мирового производства на цены энергоносителей. В лучшем для нас случае кризис ограничит рост цен на нефть, в худшем – приведет к их резкому одномоментному падению. Скорее всего, значительно большему, чем то падение, которое было в 2008-м.